Андрей Бедненко: «Прямой посев – спаситель почвенного плодородия»

Встреча с главой КФХ Андреем Бедненко из Белгородского района Белгородской области с самого начал сулила много интересного.

Судите сами: урожайность зерновых на его полях составляет 70-80 ц/га, хозяйство производит качественные семена сои, кукурузы и других культур, но самое главное, здесь повышается плодородие почвы, а применение пестицидов сведено к разумному минимуму. Вместо них используются биологические средства защиты: трихограмма, триходерма и другие. В общем, ожидания не обманули нас. О том, как удалось прийти к этим результатам, и как защитить родную землю от истощения, крепкий хозяйственник рассказал корреспонденту «Фермера».
Вся работа по нулям
– Андрей Алексеевич, ваше хозяйство активно использует и продвигает биологические средства защиты растений. Как вы пришли к тому, что надо снижать химизацию сельхозпроизводства?
– Все лучшее в земледелии давным-давно придумано самой природой. Но за последние 250 лет мы не только забыли об этом, но и уничтожили миллионы гектаров пахотных земель. Американские ученые приводят данные, что почти 33% пахотных земель в мире было потеряно вследствие эрозии или загрязнения за последние 40 лет. Как наше хозяйство пришло к этому – разговор долгий, но сейчас мы одни из немногих в регионе, кто использует прямой посев или No-till, и кто понимает процессы, происходящие в почве. Это позволяет нам создать единую экосистему, которая превращает поле в одну большую и работающую на плодородие грибницу. Используем все возможности, чтобы снизить химизацию сельхозпроизводства. Есть замечательные разработки в сфере природного динамического земледелия, когда растительные остатки, микроорганизмы и грибы питают и защищают сельскохозяйственные растения. Но мировая химическая индустрия сегодня как никогда сильна, располагает мощными финансовыми ресурсами и по этой причине на рынке средств защиты растений господствуют пестициды.
– Но вы пошли другим путем…
– Нам не безразличны наши почвенные богатства. Основа экономики нашего хозяйства – производство семян, в первую очередь сои, кукурузы и пшеницы. КФХ известно, как семеноводческое предприятие, которое 15 лет работает на этом рынке. Были одними из первых, кто продвигал сою. Когда начинали, по всей Белгородской области было посеяно 300 га сои, а теперь 200 тыс. га. Сейчас наши семена сои знают не только в Черноземье, но и в Поволжье, Казахстане, Белоруссии. Разумное использование биологии вместе с химией, и почвосбережение, обеспеченное за счет применения No-till, гарантируют нам высокое качество продукции, урожайность, а главное, растет плодородие нашей земли.
– Как у вас это получается? Ведь некоторые сельхозпроизводители отказываются от No-till, ссылаясь на то, что приходится лить много гербицидов и это, по их мнению, сжигает почву.
– Если кто-то пришел к No-till, а потом отказался от нее, это значит одно – человек неправильно пользовался этим инструментом. Если полагать, что можно посеять методом прямого сева, и ждать заоблачные дивиденды, то это глубокое заблуждение. Есть множество факторов, которые надо учитывать, чтобы технология No-till заработала. На разных видах почв эффект от нее не всегда запускается одинаково. Если, к примеру, вы убрали пшеницу, то обязательно должны посеять целый коктейль покровных культур. Земля должна постоянно иметь в себе живые корни. Если этот принцип не соблюдается, почва страдает, урожайность падает. Но это не значит, что технология No-till плохая, а просто человек неправильно применил ее. Земля в нашем хозяйстве уже 12 лет не знает плуга и это дает весомые результаты – плодородие почвы восстанавливается, урожайность растет.
– С точки зрения несведущего человека, без пахоты поле выглядит как-то неряшливо. Какие механизмы восстановления плодородия запускаются, если не использовать плуг?
– В степи же не пашут, природа сама обо всем заботится. Там каждое растение свою роль играет. У одного мочковатая корневая система, у другого стержневая, все корни остаются в почве. В ней несметное число пищевых цепочек. При пахоте переворачиваются пласты земли, из-за чего сапрофитные кислородные бактерии оказываются в глубине и не участвуют в процессе переваривания органики. Анаэробные или гнилостные бактерии, наоборот, оказываются на поверхности. Перепахивая почву, мы меняем ее микромир, нарушаем естественные процессы, ставим все с ног на голову, создаем условия для развития фузариоза и хотим после этого, чтобы у нас были здоровые растения. Чилиец Карлос Кроветто, первопроходец No-till, говорил этому поводу (читает. – Прим. авт.): «Традиционные земледельческие системы, которые закапывают пожнивные остатки более чем на 20 см, имеют большее количество факультативных и анаэробных микроорганизмов. Однако за счет этого нарушаются физиологические функции почвы, поскольку при анаэробном преобразовании образуются различные алкогольные вещества, органические кислоты или метан. Все это приводит к недостатку кислорода и избытку двуокиси углерода в корневой зоне и сопровождается фитотоксичным эффектом продуктов преобразования».
Чтобы технология No-till работала нужно: а) бережно относиться к почве, и чтобы она была прикрыта; б) микромир почвы должен быть по максимуму обеспечен органическими остатками – это его пища. Урожай собрали, а солома должна остаться. Но смотрите, что получается. Солому, к примеру, использовали в качестве подстилки курам. Как внести ее потом на поля? По действующим санитарным правилам, сверху насыпать нельзя, надо закапывать. То есть уже в самих правилах заложены действия, направленные на повреждение почвы.

– У Вас на рабочем столе, я вижу, лежит книга «Прямой посев. NO-TILL». Автор Карлос Кроветто?
–Да. Появилась эта книга в России в русском переводе благодаря стараниям Людмилы Владимировны Орловой, которая возглавляет Некоммерческое партнерство «Национальное движение сберегательного земледелия». Прошу, чтобы переиздали. Опираясь на работы Карлоса Кроветто, в Аргентине более 85% обработки почвы проводится с помощью прямого посева.
Вредитель – обед для трихограмм
– Вы говорите, что стараетесь использовать по максимуму биологические средства защиты растений. В последнее время набирает популярность новое направление – борьба с вредителями с помощью трихограмм – насекомого энтомофага, паразитического наездника-яйцееда. Какое применение находят трихограммы в вашем хозяйстве?
– Да, используем все возможности биологической защиты кукурузы и сои. Но трихограммы – это не новое, а давно забытое старое природное средство. Его активно внедряли в СССР, еще со времен, когда кукуруза начала победное шествие по нашим полям. Забыли его потому, что существуют химические компании, а их превосходство на рынке сдерживает внедрение и применение биологических методов сельхозпроизводства.
Можно уничтожать ту же акациевую огневку или лугового мотылька и химическим методом, но даже если пренебречь экологической составляющей, он будет менее эффективным, чем биологический с помощью трихограмм. Мотылек откладывает яйца на кукурузе, образовавшиеся гусеницы перебираются в ее стебель, выедают ходы внутри. В итоге, растение полегает, початки падают на землю, теряется значительная часть урожая. И если химией мы можем проконтролировать ситуацию на 60%, то трихограммы, если их правильно внести, уничтожат более 90% вредителей.
Акациевая огневка в состоянии унести до 30% урожая сои. Первую репродукцию вредителей мы не увидим, поскольку она появляется в посадках, где растет акация и другие бобовые растения. Но вторую и третью репродукции мы обязательно должны предупредить, и выпустить трихограммы перед яйцекладкой или в период начала яйцекладки.
– Как не упустить этот момент?
– Надо выезжать в поле вечером и наблюдать лет акациевой огневки или лугового мотылька. В течение 10 дней дважды, а некоторых случаях и трижды, делается выброс трихограмм в количестве 2,5 – 3 грамма на гектар. Делается это с помощью беспилотников или легких пилотируемых самолетов типа «Бекас». Есть разные варианты, но мы используем беспилотные аппараты, которые с помощью компьютерной программы рисуют в небе спирали для наиболее эффективного покрытия поля.
Самое главное, понимать, когда надо выпустить энтомофаги, не проморгать лет бабочки. Через 10-12 дней снова повторить обработку, чтобы трихограммы уничтожили максимальное количество яиц вредителя.
– Почему используется именно самолет, а не опрыскиватель?
– Мы же разбрасываем микроскопические яйца трихограмм – всего 3 г на гектар. Их еще надо замешать наполнителем, чтобы была возможность разбросать по полю. Яйцо падает, из него вылупляется трихограмма, которая и уничтожает яйца этих мотыльков. Но трихограмма – это только один из элементов биологического земледелия. И одна из позиций биологических продуктов, которые мы предлагаем другим сельхозпроизводителям – инокулянты для семян бобовых, биологические фунгициды, биологические инсектициды. К последним относятся и трихограммы. Но главное, – это отношение к почве. Внося биопрепараты, в частности, грибов рода Trichoderma, мы создаем микоризы, где за счет переплетения под землей грибницы и корней создается симбиоз между растениями и грибами.
В природе так не бывает
– А как выстраивается экономика, выгодно ли использовать биологическое земледелие, если пересчитать его в центнерах и деньгах?
– На сегодня мы имеем самую большую в Белгородском районе урожайность зерновых – 70-80 ц/га. В прошлом году собрали 76 ц/га. По сое и кукурузе тоже имеем отличные показатели. При этом наш урожай выше качеством. Пшеницу 4-5 класса не получаем. Только 2-3 класс. И, конечно же, производим семена, которые понятное дело, стоят дороже. Никогда природные методы ведения сельхозпроизводства не будут более дорогими, чем химические. Затраты на каждый гектар получаются от 100 до 200 долларов меньше, поэтому при равных урожаях мы имеем лучшую экономику.
Причина – разумное использование биологии и химии. Совсем без химии обойтись не можем: нет еще всех необходимых инструментов, чтобы заставить биологию полостью работать на нас. По большому счету, на поле не должно быть монокультуры. Это когда все оно засеяно, к примеру, пшеницей. В природе так не бывает. Надо создавать симбиоз, когда пшеница растет вместе с соей, и когда соя дает азот той же пшенице. Когда-нибудь мы все равно перейдем к поликультуре, а для этого понадобятся новые технические средства, чтобы убирать и сортировать урожай. Но в любом случае, пользуясь динамическими методами плодородия, мы выигрываем практически по всем показателям.
– Так и хочется назвать вас «миссионером» от No-till.
– Ну, миссионер – это не работа, а скорее призвание, а мы с коллективом просто спокойно делаем свое дело. Круг последователей технологии No-till растет, на десятки миллионов гектаров ежегодно увеличиваются отведенные под нее площади, хотим мы этого или нет. К сожалению, «высокотехнологичные сельхозпредприятия» продолжают сжигать остатки гумуса, накопленного природой за тысячи лет. А когда в почве его содержание опустится до полутора процентов, это будет мертвая земля. И уже никакой химией не заставишь ее родить. Выход у человечества один – прямой посев ради сохранения почвы.

Как идут дела на поле
Экскурсию по сельхозугодиям КФХ Бедненко А.А. провел агроном хозяйства Денис Филобокий. Едем на его видавшей виды «Ниве».
– Работал в разных хозяйствах, так что мне есть с чем сравнивать, – говорит он. – Пахали, дисковали, культивировали. А здесь используем No-till: оставляем растительные остатки на поверхности и почва отдыхает. При этом хорошо сохраняется влага. Если вредные бактерии угнетают растения, вносим гриб рода триходерма.
Агроном не скрывает, что в этом году пришлось дополнительно обрабатывать посевы сои химическим фунгицидом. Дело в том, что из-за недостатка влаги, плохо сработали фунгициды биологические. Но, по его словам, если бы растения не начали болеть, вообще не стали опрыскивать. Несмотря на эти обстоятельства, химическая нагрузка отказалась в три раза меньше.
Вносить триходерму не сложно. Раствор готовится из расчета 1 л/га и разбрасывается прицепным или самоходным опрыскивателем.
Проезжаем мимо пшеничного поля. Озимые радуют яркой зеленью густых всходов.
– Подкармливаем карбамидом, – поясняет агроном. – Вносили 20 кг/га.
По его словам, сеяли здесь перекрестно-гнездовым способом. Сеялки проходили два раза, «крест-накрест». Такая схема обеспечивает лучшее продувание и освещенность растений. В результате снижается вероятность заболеваний. Для сева используются две пропашные сеялки. Одна немецкого, другая аргентинского производства.
Но самое интересное удалось увидеть на кукурузном поле. Денис Филобокий достал лопату, копнул неглубоко. И что мы видим? Земляные черви так и кишели в комке земли. Так и должно быть в здоровой и плодородной почве.

Владимир Ельников