Валерий Доронкин: «Я консерватор и в политике, и в земледелии»

Официально Симоновка появилась в начале восемнадцатого века, но люди на территории села, как установили археологи, проводившие раскопки местных курганов, жили здесь еще в третьем тысячелетии до нашей эры. Так что, если хорошо искать, найдешь здесь следы всех значимых событий истории страны.

Давно умчались на своих низкорослых конях обгоревшие на поволжском солнце кочевники, рассыпались по здешним степям остатки пугачевского войска, унесло ветром эхо Гражданской войны, отгремела коллективизация, да и колхозы уже давно развалились. Но село живет, и современные события, происходящие в стране и мире, волнуют его жителей не меньше, чем собственные бытовые проблемы.
– А «Фермер» какое СМИ? Либеральное или консервативное? – встречает нас вопросом симоновский фермер Валерий Доронкин. 
– Издание деловое, пишем про фермеров, про сельское хозяйство, – отвечает главный редактор.
– Зря. Политику со счетов не сбрасывайте. Вот доллар вырос, хорошо это или плохо? Вроде бы плохо. Привязали нас в свое время к его курсу, теперь зависим от него. Доллар растет, рубль падает, экономику трясет. А фермеры только выиграли – цены на нашу продукцию значительно выросли. Для нас, чем дороже доллар, тем удачнее год. Странно? Но если знать, что в этой ситуации больше политики, чем экономики, то тогда все станет понятнее. Сейчас выборы в Америке, следите? Заметил, что когда там выборы, то у нас сельское хозяйство поднимается. Чем больше там чудят, тем наша экономика крепче, а крепкая экономика – это будущее любой страны. Хорошо в России будем жить, не скоро, но хорошо. И от доллара отойдем обязательно. Жена меня ругает, а я все новости смотрю, все политические ток-шоу. Давайте уже хозяйство вам покажу.

Фермерствует Валерий Александрович больше двадцати лет. Хозяйство создавалось на руинах распавшегося колхоза. Когда делили имущество некогда успешного предприятия, люди с удовольствием забирали технику и землю, а скот, уже оставшийся без надлежащего ухода, оказался никому не нужным. Доронкин буренок пожалел и забрал себе, пришлось, помимо растениеводства, осваивать еще и новое для себя направление – молочное животноводство. Сегодня в хозяйстве 2800 гектаров земли и сто голов дойного стада. Животные симментальской породы приобретены на грант, полученный три года назад.
Доронкин честно признается, что условия его фермы не подходят для содержания элитного скота, молоко не приносит той прибыли, которая необходима для строительства нового современного коровника, находясь в котором животные смогли бы полностью реализовать свой генетический потенциал и давать высокие удои, чтобы приносить прибыль. Замкнутый круг – без вложений не добиться рентабельности, а без рентабельности нечего вкладывать.
– У меня еще старые колхозные помещения, не подходящие под современные стандарты, требующие ремонта. Породный скот очень сложный в содержании, капризный, требует тепла и комфорта. Я не могу позволить новый коровник, да и не вижу смысла в его возведении.
Литр молока сегодня стоит двадцать рублей, цена на грани себестоимости. Здесь снова смешивается политика и экономика – молокозаводы завалены пальмовым маслом, которое привозят в страну те же «бизнесмены-либералы», которые сидят в правительстве и думах. Им не выгодно, чтобы у нас развивалось молочное животноводство.
Поддержки практически никакой. Даже дотация за проданный литраж ситуацию не спасает. Начислят мне шестьдесят тысяч, это если с первого раза документы правильно оформить, а-то придется побегать и три раза съездить, а ферма брошенная. Потеряю больше, чем получу.
Молоко стоит, как вода, но разве в производстве это сравнимо? Корову четыре года надо растить, вкладывать, чтобы она стала производителем.
Думали с женой брать грант на развитие семейной фермы, построить коровник. Сделали нам проект, расчеты. Мы посмотрели, посчитали и поняли, что государство дает нам денег не на развитие, а на то, чтобы через пять лет эти деньги вернуть назад. Грант закончится, коровник, конечно, нам останется, а дальше снова что? Работа и забота. Если цена на молоко не изменится, прогресса не будет, только работа в ноль или минус.
Раньше фермер работал с крупным молочным комбинатом из соседнего района, но партнеру стало неудобно возиться с небольшими хозяйствами, и комбинат перешел на закупку молока только у крупных предприятий. Сегодня молоко у Дороникна берет предприниматель, который закупает молоко у фермеров и отвозит его на молокозавод в Волгоградской области. При этом цена у первого покупател и у второго одинаковая. С предпринимателем работать даже удобнее. Он сам приезжает за молоком, платит без задержек, отвозит молоко быстро – завод на качество ни разу не жаловался.
Корма в хозяйстве собственного производства. С покупными, утверждает фермер, молочникам не выжить. Растениеводство – и корма, и заработок. Условия Калининского района мало подходят для выращивания большинства яровых культур, поэтому фермер постепенно отошел от производства льна, бобовых, ярового ячменя и яровой пшеницы. У двух последних, по словам фермера, рентабельность в три раза ниже, чем у озимых сортов. Яровым не хватает влаги, район один из самых засушливых в области, а в округе Симоновки осадков выпадает еще меньше, чем в целом по району.
Сегодня в севообороте хозяйства три культуры: озимая пшеница, подсолнечник и кукуруза.
– Кукурузу раньше сеял на силос, в прошлом году начал выращивать на зерно, остался доволен. С кукурузой просто и интересно работать, не зря ее называют «царицей полей». В этом году было много сорняков и болезней, заразиха последние лет пять атакует. Так по кукурузе справился легче всего – очень большой выбор средств по защите этого растения. Хочешь дорогое, хочешь дешевое – работай, главное вовремя и по норме все вносить.
По другим культурам и предложений меньше, и результат не всегда тот, которого ожидаешь. Тем не менее, подсолнечник дал тридцать центнеров, озимка столько же. Собрал шестьсот тонн кукурузы, тысячу шестьсот тонн подсолнечника. И цены радуют. За все время моего фермерства первый раз такие хорошие цены предлагают. За семечку дают уже тридцать четыре рубля, в прошлые сезоны если семнадцать давали, то уже хорошо было. Главное, ушел от нерентабельных культур.
Сеял лен, урожайность шесть-восемь центнеров, цена самая высокая была двадцать шесть рублей. Кукуруза с того же гектара дает тридцать-сорок центнеров. Если даже по десять рублей будет, уже разница. Тоже самое и с чечевицей. Культура сложная в выращивании, но пять лет назад она стоила шестьдесят рублей, был смысл ею заниматься. А потом Индия, основной покупатель, ввела заградительные санкции для поддержки своего производителя (снова, кстати, политика и экономика в одной связке), и мы с чечевицей пролетели – давали за нее всего по десять рублей, и надо было еще покупателя найти, никому не нужна стала. Отказался от этих культур и заменил все на кукурузу. Это выгоднее, особенно если иметь собственную сушилку.
Зерносушилку Доронкин установил в прошлом году. Выбрал отечественного производителя, нижегородское предприятие. Акцент сделал на стоимость и на возможность поддержать отечественного производителя. Говорит, не прогадал. Мощность сушилки двадцать тонн, работает отлично, качество сушки на высоте – при влажности зерна двадцать восемь процентов норма достигается всего за два прохода (десять процентов за проход).
Реализовывать высушенное зерно выгоднее, а при наличии складов перспектива становится еще радужнее. Сегодня у фермера уже три склада разного объема хранения, собирается строить новый большой ангар.
– В прошлые годы, когда у меня еще не было сушилки и складов, только на одном подсолнечнике я терял до восьми миллионов рублей в год. А теперь все хорошо, полный цикл производства – выращиваю, сушу, храню. Это выгодно, – заверяет Доронкин.
Технику фермер старается покупать отечественную, принципам не изменяет. Уговаривали купить Холланд, купил Бюллер. Комбайны – Вектор и Акрос. Основной момент выбора – поддержка отечественного производителя и налоги в российский бюджет. Но импортную технику Доронкин уважает, почем зря не критикует:
– Для крупных холдингов нужна мощная производительная техника, и покупку осилить могут, и простаивать трактор или комбайн не будут. А в условиях фермерского хозяйства с небольшим объемом пашни дорогая высокопроизводительная техника ситуацию не улучшит, вполне справится и отечественная машина.
Я консерватор во всем: и в политике, и в земледелии. Поэтому я пашу и держу пары. Опять же, крупные хозяйства могут себе позволить вводить новые технологии, заниматься и классикой, и ноу-тиллом, земли много. Я же не могу тратить ресурсы на сравнение. Вывести из классического севооборота одно поле под эксперимент и потерять урожай для меня непозволительная роскошь. Если что-то пошло не так, крупное хозяйство потери не заметит, а по мне ударит сильно, и без экспериментов заниматься растениеводством в местных условиях большой риск. Есть пример соседнего хозяйства, которое пыталось внедрить современную технологию без пахоты, это многолетняя работа в убыток, как итог – банкротство и техника за долги ушла.
Осадков у нас не дождешься, если не вспашешь, то влаги не будет, урожая не жди. В этом году озимые посевы дали рваные всходы, это как раз следствие отсутствия осадков. Другое дело – применение удобрений. Тут я только «за», хотя многие спрашивают – зачем удобрения? Говорят, что бог пошлет, то и хорошо. А я третий год уже кормлю землю, вкладываю огромные средства. И за урожай не беспокоюсь и за то, какую землю оставлю будущим поколениям.
Провожая нас, Валерий Александрович улыбнулся:
– Мы с женой еще молодые, будем работать. Напишите, чтобы люди не беспокоились – страну без продовольствия не оставим.

Ольга Уманская
Людмила Черноносова    f